Часть 4.

Часть 4.
Спать полностью обнаженным под гладкими простынями, которые еще лучше чувствовались моей ставшей полностью гладкой кожей было очень необычно и не удобно, поэтому большую часть ночи я ворочался, просыпался и снова забывался непродолжительным сном. Лишь под утро, измученный и влажный от пота, заснул крепко, как убитый. Поэтому, когда сознание постепенно возвращалось ко мне, события предыдущего дня показались мне смутным и страшным сном. Я долго лежал, приходя в себя, чувствуя на лице сквозь закрытые веки тепло уже высоко стоящего солнца, пробивавшегося через окна и вспоминал... Скоро мозг мой настолько прояснился, что я стал ощущать все мельчайшие детали происходящего и вдруг отчетливо понял: то, что случилось накануне – было совсем не сном. Я открыл глаза: лилово-фиолетовые цвета комнаты и мое розовое ложе красноречивее всяких слов говорили мне о действительном месте моего пребывания. Картины бурной ночи вспомнились предельно точно: дискотека, охранник, мент поганый, горы и наконец комната с креслами идиотской формы и улыбающаяся рожа Андрея Николаевича. «...парни из вас вышли никудышные, зато девочки получаться...» Я чертыхнулся про себя. Обидно до слез. КАК БЫЛО МОЖНО ТАК ВЛИПНУТЬ??? ЧТО МЫ СЕБЕ ДУМАЛИ?? И где мы теперь и где наши паспорта? Что подумают родители? И где Саня? Нереальность и в тот же момент кристальная фиолетовая реальность происходящего убивала напрочь всякую попытку логически разобраться и найти выход. Вчера еще мы гуляли по пляжу и были свободны, а сегодня в заключении, в чьем-то злобном распоряжении, и станем девушками и заодно секс-рабынями? Эти факты не укладывались в голове, но наряду со всей своей сюрреалистичностью будили только косвенный страх и щекотали воображение. «По крайней мере плохого нам ничего еще не сделали?» подумал я и... тут мой взгляд упал на пуфик около кресла. На нем лежала теперешняя моя одежда, которую мне предстояло надеть. Я облизнул пересохшие губы. Где-то в глубине проснулось возбуждение, заглушив робкие попытки рассудка разобраться и найти выход из ситуации. На пуфике лежали черные стринги, эластичные синие короткие шортики в обтяжку, похожие на спортивную форму девушек и желтая короткая маечка с надписью school. Одежда была одновременно и мужская и женская, впрочем больше женская и потому очень возбуждала. «Блин, ну не ходить же в самом деле голым», - подумал я и потянулся за одеждой. Одеваться перед камерами, о которые были установлены, как я помнил, в ванне и еще бог знает где, не хотелось, поэтому я быстренько схватив с пуфика почти невесомый сверток, вскочил в ванную и щелкнул выключателем, надеясь переодеться во тьме и не доставить моим мучителям удовольствия. Свет продолжал гореть. Я вхолостую пощелкал несколько раз. Видимо, за мной все же наблюдали, и хотели увидеть весь процесс. Во мне проснулся дух противоречия. Пулей вылетев из ванной, я зарылся под одеяло с головой и оделся там. Проблема была в том, что мне все-таки нужно было вылезти. Ощущение неминуемого снова вызвало во мне возбуждение. Трусики уже привычно заняли свое место, хотя были несколько туже, и мне пришлось аккуратно упаковать свой членик. Понимая, что вылезти все равно придется, я отогнал возбуждение и с деловым видом, будто одеваюсь так каждый день, вылез из-под одеяла, чтобы зашнуровать стоявшие тут же сине-желтые кроссовки. Когда с этим было покончено, я поднялся и решился взглянуть на себя в зеркало. На меня смотрел... нет не девочка, но очень женственный мальчик. Шортики, достигали только верхней четверти бедра, полностью открывая мои всегда стройные, а теперь еще и покрытые золотистым загаром ножки и обтягивая упругую попку. «Дрянь»... пронеслось и исчезло в голове. Полоска загорелой кожи виднелась в районе живота, между маечкой и шортами. Руки, под стать ногам, такие же загорелые, стройные и длинные. Впервые я залюбовался собой... или залюбовалась... В голове зашумело... я буду девочкой... Мои мысли привлек шум. Нет, уже не в голове, а в коридоре. Через несколько минут раздался звук, означавший только одно: кто-то спешно пытался открыть мою дверь ключами.
Ждать пришлось недолго. Я даже не успел ничего подумать, как дверь быстро открылась и оттуда выглянуло Санино взволнованное лицо. От неожиданности я не знал что сказать. Саня почти запрыгнул в комнату, и я увидел, что одет он так же как и я, в такие же шорты и футболку. Где-то на задворках сознания шевельнулась мысль о том, как ему все-таки идет эта одежда. И кажется эта новая прическа тоже. Одно дело видеть себя – а другое кого-то и понимать, что выглядишь так же... Впрочем эта мысль меня быстро покинула, едва Саня закрыл за собой дверь и бросил всего одно слово «СМАТЫВАЕМСЯ».
- Как? Куда? Откуда у тебя ключи, кто тебя видел, здесь же... – но Саня меня не слушал. Он с опаской выглянул на коридор. Исчез в проеме двери. За ним выглянул и я. В коридоре, нелепо раскинув руки лежал один из узкоглазых «докторов», которых к нам приставили, а у его головы расползалась багровая лужа.
- Быстро, быстро, - Санины глаза выражали ужас и решимость одновременно. Не сговариваясь, мы втянули «доктора» за руки в мою комнату.
- Все, уходим, - Саня снова выскочил из комнаты первым и запер дверь на ключ позади нас. Это, вероятно было лишним. Стараясь красться, бесшумно, как коты мы миновали несколько помещений и часть коридора. До лестницы вниз оставалось несколько метров, когда мы услышали неторопливые шаги. Шаги миновали лестницу и скрылись где-то наверху. С бешено бьющимся сердцем мы ступили на лестницу, почему-то она показалась нам безопаснее лифта, и начали свой опасный спуск к свободе. Мы были уже почти у выхода, когда снова услыхали шаги, теперь уже сзади. Весь обратившись в слух, я узнал тяжелую поступь водилы. Мы почти прыжком миновали остаток лестницы и затаились в полумраке какой-то ниши. Из-за постоянных акробатических упражнений трусики резали промежность, но поправить их не было никакой возможности. Впрочем легкую боль можно было терпеть. От страха мне постоянно казалось, что из полумрака кто-то наблюдает за нами, выжидая удобный случай, чтобы схватить. Мы сидели в темноте нише, такой узкой, что наши обнаженные бедра слегка соприкасались и я чувствовал приятную прохладу его кожи. Думаю, эта была первая побочная мысль кроме основной, которая сейчас мучала меня и моего сообщника. Как преодолеть кодовую дверь? Из своего угла мы украдкой наблюдали за водителем. Мысли напасть на него, не приходило. Уж слишком страшной казалось мысль провала.
Тем временем водила открыл входную дверь и... о чудо, подставил под нее кирпич. Судя по звуку, он открыл дверцы «Газели» и начал носить сквозь открытую в прихожую дверь какие-то коробки. Мы с Саней переглянулись. Слова были ни к чему – мы действовали будто сговорившись. Улучив интервалы между заносами ящиков в прихожую, когда водитель был у машины и не мог контролировать наши передвижения, мы гуськом и мелкими перебежками достигли двери, затаившись прямо за ней. Делать это было жутко неудобно: от всех движений, лямочка трусиков уже ощутимо резала мою попку, а шортики задрались еще выше. К тому же то ли от страха, то ли от стресса, то ли от проклятых трусиков у меня началась эрекция и я ни в какую не хотел, чтобы ее заметил Саня. Медлить было нельзя: мы не знали, сколько еще ящиков осталось в «Газели» и когда водитель прошел мимо нас в прихожую с очередной поклажей, мы, легче ветра, выпорхнули в открытые двери и, обогнув, действительно стоявшую здесь знакомую «газель», забыв осторожность, со всех ног бросились в сторону КПП, благо, какая-то внутренняя память подсказала нам направление. Территория была открытая, нас в любую секунду могли заметить, но к счастью, никого не встретив по пути, мы долетели до КПП как на крыльях, и, скользнув под шлагбаум, протиснулись в небольшую щель под воротами, благо она оказалась достаточно широкой. Впрочем, с помещения КПП нас все же заметили. Я услышал окрик сзади и это удвоило наши силы. Свернув с дороги на лесистый откос, мы как безумные мчались, не замечая ни кустов, ни тропинок, на ходу перелетая через лужи и поваленные деревья. Тем более, когда обострившийся до сверхъестественного слух уловил где-то сзади наверху гул мотора с прогоревшим глушителем.
Вылетев на проезжую часть, мы порывисто обернулись: дорога была пуста. Вглядевшись веред, мы различили наше спасение – тяжело и медленно поднимавшийся по серпантину в нашу сторону грузовик. Из последних сил мы побежали к нему навстречу. Приближающаяся свобода казалось, обжигала нам пятки. Спустя несколько минут грузовик шумно затормозил, вырыв возле нас на обочине целые канавы земли...
Первое что, мы услышали, после того, как фура с громким шипением остановилась в метре от нас, была отборная матерная брань находившегося в кабине. Через секунду спрыгнувшая на землю и изрыгающая грязную ругань фигура показала свое искаженное яростью лицо. Клянусь, выгляди мы помужественнее, нам бы непременно начистили физиономии. Размахивая руками и вероятно показывая на прицеп, человек наступал на нас:
- ...би вашу мать, вы че поохреневали умотки? Че нахер под колеса сунетесь, гляньте как жопу занесло, я ж на повороте и груженый... – наши с Саней лица выражали крайнее сострадание и жалость. Как всегда, не к месту, я отметил, что у водителя типично московский выговор.
- Вы послушайте, нам надо срочно... – но злобный дальнобойщик не слушал нас и озабоченно побежал в конец фуры. Приоткрыв дверцы, он убедился, что все в порядке и уже более спокойно снова зашагал к нам. – Ну, так че за проблемы, обалдуи?
- Простите ради бога, помогите пожалуйста, там бандиты, они гонятся за нами и... –затараторили мы с Саней как по команде. Дальнобойщик с интересом рассматривал нас и нашу одежду. На его лице отразилось пренебрежение.
- Да лан заливать-то, бандиты за ними гоняться. Кому вы нах нужны-то? Тока, если этим, как их, ...мля забыл... – шофер почесал репу, - а вы судя по прикидам... – он ухмыльнулся, - голубая луна что ли?
В наступившей тишине я услыхал нарастающий звук двигателя. Это мог быть любой автомобиль на свете, но могла быть и старая тонированная «Газель». Времени на раздумья оставалось совсем мало. Объяснять этому тупице всю историю было недосуг. Я пошел ва-банк.
- Неважно, какой мы ориентации, у нас бритоголовые на хвосте, убить обещали!!! Помогите пожалуйста! – попытался я доступно истолковать причину нашего скорейшего отъезда. На лице дуболома, казалось, промелькнуло понимание. Но он видимо не спешил, чтобы не показаться трусом.
- А, ну тады – лады. Отморозков развелось в натуре – хоть жопой ешь. – Он помедлил. – Ща поедем, тока эта... - он замялся на секунду, - докажите что, вы гомики, поцелуйтесь хоть, а то я в натуре никада не видел, чтоб мужики сосались, интересно мля... и сразу рванем, без базара.
Я взглянул на Саню. Он смотрел не на меня, а на дорогу. Точнее, на машину, которая по ней ехала пока еще далеко. Проследив его взгляд, я похолодел. Времени почти не было. Ва-банк. Пан, или пропал. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Да к черту все. Наши судьбы, а возможно и жизни решались в эти мгновения. Что тут уж... Не самое страшное, что люди делали ради спасения жизни. Все эти мысли за секунду пролетели в моем мозгу, в следующую секунду я подлетел к Сане и не дав ему опомнится, впился в его теплые губы. Странно, но он будто ждал этого момента, обнял меня рукой за голову и прижал. Мне было не до этих тонкостей. Секунды через три я решил, что зрелище было весьма убедительным, но мой партнер держал меня крепко. Второй рукой он придерживал меня за талию, к тому же он слегка приоткрыл рот и принялся посасывать мою нижнюю губу. От неожиданности, я слегка расслабился и тут же почувствовал как мой язык оказался в сладком плену. Меня целовали взасос и моя голова закружилась. Я целовался всего несколько раз, и мои ощущения были так обострены атмосферой, что мне правда показалось, что я целуюсь с подружкой. Спустя несколько секунд все осознание положения вернулось, и я наконец-то прервал затянувшийся поцелуй. В тот же момент от направления фуры раздался громкий окрик.
- Стоп, снято!
Я порывисто обернулся, не понимая. Из задних дверок фуры не спеша выпрыгивали люди с камерами, штативами и прочей киношной хренотенью. В мгновение я понял все. Наш побег был бессмысленным – это была всего лишь хитро спланированная операция по съемкам фильма с эффектом реальности его героев. Остальное встало на свои места через несколько минут. К нам не спеша подъехала «Газель», через минуту за ней припарковался шикарный джип. Оттуда грузно вылезло тело Андрея Николаевича. На шее у него болтался внушительных размеров бинокль.
- Ну как сняли? Я все видел, девчонки целовались от души, - с довольной улыбкой обратился он видимо к главному оператору.
- Засняли отлично, Николаич, аппаратура себя отрабатывает, держали их в кадре все время, хоть и побегать пришлось, вечером монтируем, - отозвался тот, давая остальным распоряжения складывать вещи из фуры в «Газель».
Андрей Николаевич довольно потер руки и приблизился к нам. Выражение торжества не сходило с его физиономии. Он шлепнул Саню по попке.
- Ну что, молодчинка моя! Справилась на пятерочку. Ты прям прирожденная актриса.
- Андрей Николаевич, - обиженно протянул Саня, - вы же обещали...
- Что обещал – не скрываю и обещание свое сдержу, но когда, - он притворно развел руками, - пока не знаю, посмотрим на твое дальнейшее поведение...
Я стоял как громом пораженный. Теперь все складывалось... Саня, его новая прическа под девушку. Ключи от комнаты, такой легкий побег, отсутствие обещанных собак, ощущение постоянной слежки, эта одежда... В голове у меня затуманилось.
- Ты... дрянь... сука... как ты мог, - я наступал на него, несмотря ни на что и ни на кого. Все мое существо тряслось от понимания поступка этого ублюдка, а страх сменился диким гневом. Саня попятился к Андрею Николаевичу. У того слетела с лица улыбка.
- Ну ка, девочки, не ссорьтесь, - проговорил он строго и кивнул Сане в сторону джипа, - иди садись, поедешь со мной – заслужила.
Саню как ветром сдуло.
Я стоял и наблюдал, как рабочие заканчивают паковать оборудование. «Дальнобойщик» лениво курил, стоя у кабины. Меня душила обида и злость. Вместе с тем, я понимал, что призрачная птица свободы упорхнула от меня. Если и была. «И все из-за Сани. Как он мог? После такого он мне не друг! Самая настоящая сука и сволочь. И называть и думать теперь я про тебя буду только в женском роде, ты этого заслуживаешь!» - решил я.
Вскоре я покачивался на заднем сиденье «Газели», погруженный в свои мысли и тупо глядя на маячившую сзади фуру, ехавшую за нами. «Неужели и эту громадину, тут содержат... вряд ли», - лениво шевельнулась мысль. Взглянув на фуру еще раз, внезапно мне в голову пришла одна задумка. Всего лишь слабый отблеск, искра, но зато настоящей свободы.

***
Видимо, наш босс держал неплохого повара, который готовил на всех. Только что принесли обед: какой-то вполне сносный бульончик и овощные салаты, фрукты, сухарики. Я лежал на своей розовой кровати, сосредоточенно глядя в потолок и обдумывая свое положение. После такого жестокого обмана и предательства лучшего друга, я понял, что остался один и это придало мне сил и собранности. Во мне проснулся дух противоречия. Сперва я надумал заморить себя голодом, но потом отказался от этой идеи. Все равно увидят, заставят, будут кормить силой. Или вообще пристукнут. А нафиг мне это надо? Я решил действовать умно, не возбуждая к себе излишней подозрительности. У меня не было абсолютно никаких мыслей относительно плана побега, я хорошо представлял себе ситуацию, просто решил пока затаиться, но при любой возможности быть готовым. Во-первых, мастурбации. Пусть глазеют на меня, сколько хотят, но зрелищ, по крайней мере добровольно, они от меня не получат. Хотя возможно, мою вечернюю сцену в душе они все же, черт подери могут взять в фильм. Я вздохнул. Никакой надежды. Во-вторых... Из раздумий меня вывела открывающаяся дверь. В нее протискивалось грузное тело Андрея Николаевича. Он удовлетворенно взглянул на пустые тарелки на столе.
- Понравился обед? – Он слегка рыгнул. – Мне тоже. Кормить вы вас будем вкусно, но не досыта, диетически – вы нам стройняшками нужны, - объяснил он. Я насупившись молчал. Толстяк тоже помолчал и начал с другой стороны.
- Мда, подвел тебя твой дружок, неприятно наверное. Но сценку вы конечно разыграли всю первоклассно – я сейчас ходил смотрел пленки – а я люблю хороших работников. Поэтому и тебе, Миша, полагается заслуженное вознаграждение.
Ну-с, я жду, - продюсер скрестил пальцы на руках.
- Домой отпустите, - хмуро буркнул я. – И паспорт отдайте.
Толстый посмотрел в стороны и криво усмехнулся. Тон его стал запанибратски-дружественным.
- Ладно, хрен с тобой. Давай так. Твой кореш тебе подлянку сделал – предлагаю отомстить: с моей помощью. Идет? Значит так...
- Он мне не кореш... А насчет подлянок – это не по моей части. Я все сказал, - удивился я собственной смелости, но не мог не заметить, что прозвучали слова сильно. Андрея Николаевича тоже проняло.
Он вскочил и смешно тряся животом подошел ко мне.
- Ага, так значит мы заговорили, - он с размаху влепил мне пощечину. В принципе, я был готов к чему-то подобному, но из глаз брызнули слезы. Не смертельно, подумал, не чувствуя вмиг занемевшую щеку. Андрей Николаевич склонился ко мне, вращая глазами:
- Что ты о себе возомнила шлюха?! Крутую играешь? Ничего, погоди, сучка, у тебя сиськи вырастут раньше, чем у твоего... твоей подружки волосы на голове. И не таких ломали...
Дверь с грохотом закрылась. Повернулся ключ.
- Блефует, - подумал я, потирая щеку. Онемение сменилось приятной теплотой.
Но я ошибся. Андрей Николаевич не блефовал. Через четверть часа в замочной скважине вновь заворочался ключ. На пороге стоял «доктор». Тот «доктор», кого, еще несколько часов назад я тащил в эту же комнату, искренне надеясь, что тащу труп. Он подмигнул мне как старому знакомому и улыбнулся. По моему телу побежали мурашки.
Я обреченно шел за доктором как узник на казнь, предполагая самое худшее. Но вопреки моим ожиданиям, все оказалось не настолько страшно – вероятно у Андрея Николаевича были свои далеко идущие планы отмщения. Мы прошли коридор, спустились в лифте в подвальное помещение, затем прошли несколько поворотов, минуя железные двери вероятно запертые, за которыми моему воспаленному мозгу виднелись камеры пыток. Наконец доктор толкнул одну из дверей и моему взору предстала обширная комната, в том же серебристо-черном хайтековском стиле, что и самое первое помещение, куда нас доставили с Саней для «прописки». Комната однако совсем не напоминала пыточную и даже тюремную камеру: умело расставленный свет несколько больших вертящихся кресел, большие зеркала, какие-то огромные косметические наборы на подсвеченных синим неоном прозрачных полочках, несколько столиков, несколько странных приспособлений, похожих то ли на станки, то ли на медицинские аппараты, компьютеры и мониторы, несколько больших камер, установленных в разных концах комнаты. Долго, впрочем разглядывать комнату мне не дали, доктор жестом пригласил меня поближе, я сел на предложенный стул, доктор занял место у компьютера. Со стороны картина, вероятно немного смахивала на необычный прием у врача, но я живо отогнал глупую мысль. Все-таки нервное напряжение давало о себе знать. Пластик стула холодил обнаженную кожу моих бедер и даже попки через тонкую ткань шорт, поэтому я забрался на кресло с ногами и подтянув коленки к подбородку, обнял их руками. Стало немного уютнее.
Доктор несколько мгновений изучал мою фигуру сквозь очки своими маленькими глазками, затем обратился к компьютеру и защелкал по клавишам.
- Си колка лет? Как завут? – произнес он с характерным азиатским акцентом.
Я не протестовал, и назвал все как есть, да и что было врать, если и так все всё знали. Доктор, видимо просто заводил на меня карточку в своей медицинской базе или что-то вроде этого. Странно прищелкивая языком, доктор спросил меня о болезнях, переломах, перенесенных травмах и прочих обычных для докторов вещах. Потом узнал как я себя чувствую, как мне нравится еда, хотел бы я что-нибудь еще, измерил мне температуру, давление и даже посмотрел горло и зубы. Подойдя к ростомеру, он замерил мой рост, затем я взгромоздился на весы. Через несколько минут доктор измерил мне талию, грудь и бедра и удовлетворенно щелкнул языком. При этом провел рукой по моей щеке, а затем по ноге. Затем мне велели раздеться полностью. Я вспомнил, что врач он же только врач и все, поэтому не противился и быстро, чтобы не задумываться стянул шорты и трусики. Теперь измерениям подвергся мой член, и вскоре я снова мог получить назад свою одежду.
Закончив с выяснением состояния моего тела, врач подвел меня к одному из больших кресел напротив зеркала и велел садиться. Меня немного беспокоило, что на кресло была нацелена одна из камер, но вскоре я успокоился – врач попросту начал мою стрижку. Точнее, он обрезал кончики волос и придавал им немного другую форму. Прическа получалась более мягкая, плавная и женственная, но вместе с тем естественная. Более всего, она походила на то, когда девушки стригутся «под мальчиков». Я глядел в зеркало, как над моей головой колдует врач-парикмахер и в общем мне нравилось то, что получается. Никаких грубых и резких линий, очень романтично, и еще эта милая челочка слегка набок. Я никогда не считал себя уродом, но сейчас вынужден был признать: из зеркала на меня смотрел хмурый и слегка бледный, но в целом очень хорошенький мальчик-отличник вроде тех, которых рисуют на картинках в учебниках для младших классов. Или в аниме. Потом руки азиата очень приятно и нежно массируя, помыли мне голову с каким-то пахучим шампунем, отчего после сушки цвет моих каштановых волос приобрел блестящий золотистый оттенок. Забыв обо всем и наслаждаясь собственным отражением, я послушно подставлял голову, как было удобнее моему парикмахеру и под конец стрижки тягостное впечатление предстоящих пыток рассеялось напрочь. Мне казалось, что я маленький принц или наследник богатой семьи, на которого работает целый штат обслуги, парикмахеров, поваров и даже личный доктор и вот мое высокое положение обязывает быть ухоженным и красивым.
Повертев меня в кресле, японец или китаец остался доволен своей работой и, сделав несколько фотографий, подвел меня к другому креслу с большим освещенным зеркалом и столом, заваленным косметикой. Я понял, что сейчас начнется что-то неизвестное мне доселе, но не менее интересное. И это была правда.
Осмотрев мои руки, доктор взял несколько немного странных металлических предметов и небольшую мисочку с горячей водой, в которую он брызнул несколько капель какой-то жидкости, велев мне опустить в воду руки, затем взял пинцет и, придвинувшись почти вплотную, осторожно начал выщипывать мне брови. Процедура была жутко неприятная, но, что делать? Зато через четверть часа мои брови приняли аккуратную, немного изломанную форму, а доктор удовлетворенно принялся за мои ногти. Удалив лишнюю кожицу вокруг них и чуть подчистив, он пилочкой придал им овальную форму, затем намазал мои руки каким-то пахучим кремом и растер каждую ладошку в своих руках. Когда его пальцы, растирая крем проходили между моими пальцами, у меня появлялось странное чувство и какая-то неловкость, поэтому я был рад, когда массаж закончился. Напоследок китаец покрыл мои ногти чуть розовым лаком, так что он был почти не виден, а саму каемочку ногтя выделил белым лаком. Я во все глаза смотрел на свои ставшие такими красивыми руки, хотя делал вид, что просто сосредоточенно дую на лак, как велел доктор. Мои ноги в это время отмокали в другой ванночке с горячей водой. Мои пальчики на ногах тоже нельзя было обойти вниманием. Они мне тоже очень нравились и требовали ухода. Скорее бы доктор взялся за них. И чего он так долго копается?
Через полчаса мои ноготки на ногах были идеальными под стать ручкам и я не одевал обуви, желая полюбоваться на них подольше, тем более, что было не холодно.
Еще раз пощупав мою щеку, доктор взял большую кисть, похожую на метелочку и тронув ей, кажется пудру, начал легкими движениями щекотать ей мое лицо. Вот это было действительно приятно, хотя и очень странно. Я смотрел в зеркало и видел, что моя левая щека немного меняет вид, скулы становятся немного выделяющимися за счет темноты пудры, а кожа приобретает какое-то матовое сияние... Проведя еще несколько раз по моему лбу и подбородку, щекотнув нос, мастер на все руки и доктор, дал кисточку мне. Мне предстояло сделать то же самое с правой половиной лица. Я неуверенно провел кисточкой по щеке, и казавшееся простым и приятным помахиванием слева, справа моя щека оказалась с темной полосой по типу боевой раскраски индейцев. Я попробовал исправить положение, но добился лишь того, что теперь моя щека стала полностью темной, будто покрытой нездоровым румянцем. Без тени улыбки доктор взял влажную салфеточку и убрал последствия моего художества. Потом взяв мою руку с кисточкой в свою, показал как нужно. Легко и плавно, едва касаясь, по определенной линии. Кажется, во второй раз у меня вышло неплохо, но доктор-косметолог так же ликвидировал и заставил делать все сызнова.
В четвертый раз результаты получились очень близки к докторским, в несколько движений он поправил мою работу и с улыбкой показал большой палец. Я не мог не улыбнуться в ответ. Увы, но следующие полчаса макияжа были для меня полной жутью: доктор нанес тени мне на одно веко придав глазу красивую миндалевидную форму с изысканным заострением чуть вверх, а вот со вторым глазом было все намного хуже – я никак не мог во-первых закрыть накрашиваемое веко и смотреть одним глазом, во-вторых аккуратно наносить тени, в третьих – черт, мне казалось я все делаю неправильно. Японец терпеливо стирал мой страшный грим салфеточкой и показывал, как надо, но все равно широко размахнувшаяся рука норовила залезть на нос или на лоб. Ужас. Представить себе не мог, что через все это каждый день проходят девушки. Да им надо памятник поставить! А парни даже не ценят это и иногда совсем не замечают. Вот обидно наверное, думал я, красишься, красишься, хочешь быть красивой, но даже не заметят неблагодарные! Я порядком вспотел и разнервничался, но доктор видимо решил меня на первый раз сильно не мучить и подправив мой глазик, взялся за реснички специальной кисточкой с очень черной (как я понял потом) тушью. Здесь было полегче: в точности уловив движения моего учителя я ловко действовал щеточкой с тушью снизу вверх, затемняя верхнюю ресницу и чуть загибая ее вверх, всего только пару раз тыкнув по неловкости в нос. С нижними ресницами было чуть сложнее, но здесь просто нужна была твердая рука и аккуратность. Так что, вскоре у меня все получилось. Видя мои успехи китаец протянул мне розовый блеск для губ, видимо помадой я мог только напортить. Блеск пах клубничкой и мне было так приятно наносить его, к тому же это было несложно, я немного сжал губы как показал мне доктор и процедура была завершена. Видимо пока что помада не входила в мой макияж, да и без нее мне нравилось – клубничный запах возбуждал желание целоваться этими блестящими розовыми губками. Доктор оценивающе посмотрел мое лицо, а потом пододвинул меня к зеркалу ближе, чтобы я смог насладиться картиной в целости. Взглянув, я поразился. Из глубины рамы на меня смотрело лицо девушки, очень милое и трогательное, с прической «под мальчика». Матовая кожа немного выделялась на скулах, носик чуть вздернулся, ресницы над темными глазами удлинились за счет туши, переходя в темный полумрак над веками и обрамлялись благородным изгибом бровей. Ротик стал маленьким, а вот губки пухлыми, нежно-розовыми и блестящими. Если мой доктор и был волшебником, то несомненно добрым, раз смог превратить золушку в принцессу, а меня в...
Мои размышления были нарушены звуком открывающейся двери. Доктор скорчил недовольную гримасу. Вошедший незнакомец был как и мой доктор азиатской наружности, также одет в белый халат, но как мне показалось, он был чем-то сильно взволнован. Задержав на мгновение свой взгляд на моем хорошеньком личике, незнакомец начал трещать на своем языке с моим доктором. Последнему, видимо не понравилось то, что говорил его собеседник, поскольку он перебивал его и с гневом что-то доказывал. Незнакомец подавленно молчал, что-то говорил будто в свое оправдание, хотя слов я понять конечно не мог. Через минуту он исчез после очередного отрывистого восклицания моего доктора, на лице которого появилось озабоченное выражение. Он быстро вымыл руки и подойдя, к одному из стеклянных шкафчиков, ключом отпер его и принялся чем то шуршать. Через минуту он подошел ко мне со стаканом воды. В его ладони было несколько таблеток.
- Пей, - коротко сказал он мне.
Волшебник стал злым. Я не сомневался, что протянутые мне таблетки не были витаминками. Так же я прекрасно понимал, что если выпью их, то обратной дороги уже не будет. Я начну становиться девочкой уже изнутри и навсегда.
- Пей, да?!! – уже громче повторил китаец. Я взял пилюли и стакан. Две таблетки мне удалось спрятать губами и языком, остальное я проглотил – пусть мое время хотя бы удлинится вдвое. Но доктор был не из глупцов – видимо на своем веку он повидал ни одного такого «пациента». Он приказал мне открыть рот, и через три секунды спрятанные пилюли были найдены, а я получил не больную, но унизительную пощечину и напрочь перестал чувствовать себя принцессой. Мой слуга стал теперь моим хозяином и бил меня. После этого я послушно проглотил оставшиеся таблетки, а добрый доктор ласково и вместе с тем торопливо провел меня до моей комнаты. Щелкнул ключ в замке. Часы пробили двенадцать. Бал кончился. Я снова был в тюрьме.

Я сходил в туалет, благо он был за отдельной ширмой, и если ты делал свои дела сидя, то камера из угла тебя не доставала. «Ничего страшного, я не доставлю этим извращенцам удовольствия и буду все делать сидя», - тут же решил я. На обратном пути я остановился у зеркала еще раз посмотреть. Макияж был превосходен. Очень тонкий, естественный, и вместе с тем подчеркивающий черты. Но это точно не было лицо парня. И хотя было жалко, но с досады на доктора, я решительно открыл воду и принялся смывать его работу. Через минуту я посмотрел на свое лицо, ставшее грязной маской и нашел на полочке молочко для снятия макияжа. Дело пошло легче, я решил почистить зубы. За этим нехитрым занятием меня внезапно осенила мысль, простая и одновременно гениальная в своей простоте. Я с победной улыбкой уставился в зеркало, а затем принялся пить воду. Выдув примерно полтора литра, я ушел за ширму, стал на колени над унитазом. Камера меня не доставала. Все гениально и просто. Вставить два пальца в горло и вызвать рвотный рефлекс. Мне было абсолютно наплевать на эстетические моменты – дело было слишком серьезным. Через несколько попыток я облегченно увидел в унитазе все свои пилюли и с наслаждением смыл. Туда им и дорога. Еще одна моя маленькая победа. Стараясь сдерживать улыбку, потому что в этот момент на меня могли смотреть чьи-то глаза и заметить неладное, я вышел из-за ширмы. Не спеша помыл руки. На столе, распространяя аромат, стоял мой ужин, который заметил еще с порога. Я превосходно поужинал, ибо желудок мой был пуст. Затем принялся за компьютер. На рабочем столе меня ждал файл – распорядок моего следующего дня. Там значился, к моей радости поздний подъем, завтрак, физкультура в тренажерном зале, и разные видимо процедуры, как-то: эпиляция, пилинг, и еще какие-то более странные названия, о значении которых я мог только догадываться, потом обед, занятия по косметике, какие-то примерки, просмотр мод и прочее. Между некоторыми занятиями были большие промежутки времени: должно быть отпущенное на него время было продолжительным или в перерывах было что-то другое. Не знаю. Покопавшись в компьютере, я нашел руководства по косметике, стилю и выбору одежды, подбору цветов и прочего подобного. Были там и несколько типично женских романов. Все это не особо интересовало меня. Я обнаружил также несколько папок с музыкой и фильмами, и одну папку с порнофильмами, причем как я понял, некоторые из них были с трансиками. Я решительно закрыл папку, вспомнив свое обещание. События этого дня очень странно воздействовали на мою нервную систему, и возбудиться сейчас было проще простого. Поэтому я выключил компьютер и залез под одеяло. В полузабытьи приходящего сна утренний побег казался чем-то очень далеким. Еще через несколько минут все бурные события сегодняшнего дня накрыло темное и теплое покрывало сна.